Венеция – город, где живет Элизабетта Ди Маджио, лишенный земной тверди, традиционных улиц, скверов и парков, являет собой пример чистого урбанизма, градостроительного артефакта. Но в то же самое время город Венеция, захваченный водной стихией, более чем какой-либо иной, находится в постоянной связи с природой, более того, зависит от ее прихотей и угроз – от приливов и отливов, влаги и зноя. А потому, с одной стороны, Венеция живет в согласии с природными ритмами, а, с другой, возникла и выжила благодаря человеческой способности постигать законы природы. Не случайно именно в Венето, в Падуе, возник первый в Европе Ботанический сад и именно там Ди Маджио позаимствовала три гигантских водных лилии для своей композиции «Виктория». Кропотливой работой скальпеля она удалила листовую плоть, оставив только жилки водопитания, выявив таким образом в них структуру поддержания жизни. Поразительно, что раскрытая художницей в этой и других работах (таких как «Плющ», 2012; «Без названия», 2007) структура жизне обеспечения растений, оказывается визуально близка урбанистической структуре города. Оказывается, что социальное и природное управляются общими жизненными законами и стихиями. Но тут же раскрывается и другое: паранаучные штудии Ди Маджио отличает хрупкая и чарующая красота. Красота того, что постоянно находится перед нами и что, как кажется, красоте себя не предназначает. Различить эстетическое совершенство мира оказывается возможным, если остановить его неизбывную динамику. Так прихотливая каллиграфия полета бабочки становится наглядной, если выложить ее траекторию булавками («Траектория полета бабочки»).

Однако остановленная жизнь у Ди Маджио это – не смерть, а момент, в котором настоящее раскрывается вечности. Отсюда и сама работа Ди Маджио предполагает растянутую (подчас на месяцы и даже годы) длительность ее кропотливого творческого труда. И достаточно всмотреться в ее многометровые рукотворно прорезанные багажные кружева («Без названия», 2007), чтобы признать: орнаментальная красота произведений Элизабетты Ди Маджио неотторжима от красоты тех форм жизни, что сложились в ходе создания этих работ.