«Явление места» может быть объяснено, в частности, тем, что в эпоху современности существование человека начинает все более подчиняться абстракциям и универсалиям. Окружающие нас пространства создаются сегодня по умозрительным и рациональным моделям и чаще всего как бы «спускаются сверху», то есть призываются к жизни по воле власти и несут в себе идеологические смыслы. Такие пространства французский мыслитель Анри Лефевр называл «репрезентациями пространства» и противопоставлял их «проживаемым пространствам» — местам, которые образуются живым опытом человека. «Отчий дом», «место, где я родился и вырос», «родина» и т. п. – именно такие места урбанисты называют сегодня местом (place) и противопоставляют его пространству (space). Место, в отличие от пространства, задается не географическими координатами, а тем, что оно значит для человека. Его субъективная ценность не тождественна ценности объективной. Место — не территория, не фрагмент природного мира: место создается человеком, причем не столько путем его рукотворного созидания, сколько через опыт мысли о нем и существования в нем. Чтобы возникло место, надо, как говорил Мартин Хайдеггер, «строить, жить, мыслить». Более того, место может и не существовать физически, а быть порождением человеческого воображения и при этом обладать для человека не меньшей достоверностью и значимостью, чем места реальные и видимые.

Следовательно, чтобы стать местом, некая часть пространства должна стать неотделимой от человека — как и человек, чтобы стать человеком, должен найти себя в некоем месте. По месту — например, жительства или рождения — мы можем судить о человеке, как, впрочем, и место может вызвать у нас интерес вследствие того, что оно связано с некой личностью. Неся в себе опыт существования человека, место хранит как его радости, так и травмы, но именно поэтому утрата места — это для человека всегда травма и боль.

Отсюда, наконец, явствует и то, что место по определению исторично. Оно неотделимо от памяти, настоящее в нем соединяется с минувшим. При этом причастность к месту не предполагает знания его истории, а предполагает, что, живя в нем, ты живешь в истории. Иными словами, место не является местом, если у него нет своего «гения места» (genius loci). Поэтому место нуждается во времени, в его протяженной длительности, и этим оно отличается от пространств транзита — аэропортов, автострад, супермаркетов, через которые человек в суете нашей поздней современности перемещается не задерживаясь, не успевая обжиться. Такие пространства Марк Оже назвал не-местами. И чем больше таких не-мест захватывает пространства нашего существования, тем больше мы тоскуем по местам подлинным, и создание мест становится задачей экзистенциальной, этической и политической.

Пространство, понятое как абстракция, может быть представлено неделимой целостностью, мест же, как и людей, — всегда множество. Содержание и радость человеческого существования в том, что, идя по жизни, мы встречаем места: одно за другим…